Священник М.Соболев с женой и дочерьми. 1930-е.
Так всегда говорила своим внукам жена последнего священника Свято-Никольского храма станицы Ильской Наталья Ильинична Соболева. К счастью, ей не довелось увидеть лица своего измученного супруга, который под пытками на вопрос органов НКВД «есть ли у Вас семья» ответил: «нет».
В семейном альбоме внучки священника Натальи Ивановны есть несколько фотографий. На них семьи отца и деда. Особенно привлекает внимание молодой студент-бурсак. «Это дедушка «Митроша», — поясняет она.
Митрофан Михайлович Соболев родился в 1896 году в семье псаломщика села Северного Ставропольской губернии. Семья Соболевых была достаточно большой: помимо Митрофана в семье были сыновья Иван, Гавриил, Григорий и дочери Зинаида, Екатерина и Мария. После окончания министерского училища Митрофан отправился вместе с братьями поступать в Ставропольскую духовную семинарию. Было нелегко, но поступил. Шли годы учебы, новых открытий и знакомств. Наступила февральская революция 1917-го. Волна антирелигиозных выступлений охватила всю страну: повсеместно закрывались духовные учебные заведения, студенты разбегались. Ставрополье эта беда обошла стороной. При поддержке Добровольческой армии старая система власти продолжала действовать на Юге России.
Студент Ставропольской духовной семинарии Митрофан Соболев. Фото 1916 года. Ставрополь
1918 год. Митрофан окончил духовную семинарию. «Куда идти? Как быть?». Эти вопросы не переставали тревожить юного выпускника, только-только вступающего в новую жизнь. Он решился. Осознанно встал на путь служения Богу. Мог ли поступить иначе? Да, возможности были, но желания – нет.
Используя свои способности в сфере немецкого языка, Митрофан стал преподавать в школе станицы Восточной Кубанской области, исполняя одновременно должность псаломщика при храме. Долго здесь он не пробыл. Встретив молодую и красивую Наталью Попову, дочь псаломщика ст. Кирпильской, он решил обвенчаться.
Точно не известно, но в тех же 20-х годах Митрофан Михайлович был рукоположен в дьяконы, а затем в священники. Стать священником в то время – означало подписать себе смертный приговор. В любой момент его могли арестовать и расстрелять, обвинив в контрреволюционной деятельности. Служение в станице Попутной обошлось без арестов. Отец Митрофан нес слово Божие, противостоя антирелигиозной пропаганде, согревал людские сердца силой молитвы.
В 1935-м по благословению управляющего Краснодарской епархией епископа Памфила (Лясковского) священник Соболев отправился в Никольский храм станицы Ильской. Он прекрасно понимал: угроза жизни представляется не только для него, но и для всей семьи. От знакомых священников часто приходилось слышать о масштабных арестах и репрессиях против духовенства и их семей в Краснодаре и других станицах. И вот он принял решение, которое могло позволить спасти семью.
— Митрофан Михайлович, оставайтесь, Вы сможете преподавать у нас немецкий язык и получать хороший оклад, — предлагала директор сельской школы.
— Нет, я непременно должен вернуться на Кубань.
С тревогой и болью, стоя на платформе, смотрела Наталья на своего мужа. В сердце закралось предчувствие словно это последняя встреча в их жизни. Никакие уговоры не могли его удержать.
Теплое вечернее солнце Дагестана освещало лицо сидящего у окна священника, уносимого в даль поездом. Его мысли… они были все еще там, на перроне, рядом с любимой женой и детьми. Было невыносимо трудно уезжать, зная, что, возможно, они больше никогда не увидятся. Пойти на такое пришлось потому, что лишь на Кавказе не многие знали кем был Митрофан Михайлович Соболев. Он хотел одно – спасти любым способом самых дорогих сердцу людей. И это ему удалось.
Расставшись с родными отец Митрофан всецело отдал себя в руки Божии. Предчувствие чего-то страшного и неминуемого не оставляло сердца священника. Однако, это не мешало ревностно продолжать служение, несмотря на все угрозы, которые поступали в его адрес от ответственных политработников. Год за годом он горячо молился о своей жене и детях. А спину ему каждый раз сыпались ругательства, как устно, так и письменно. Со страниц районной газеты «Социалистическое табаководство» сыпались оскорбительные: попик, мракобес. В 1937 году в писали так: «Слуга божий» — поп станицы Ильской поучал недавно своих приближенных: Надо прислушиваться, что говорят коммунисты, что делается в совете для того, чтобы противопоставлять ихней работе свою работу». Из этой небольшой заметки ясно, что отец Митрофан старался не допустить разлагающее действие антирелигиозной пропаганды в станице, захлестывавшей умы даже стойких верующих…
Наступил 1938 год. Группа товарищей в кожанках громко стуча сапогами вошла в храм посередине богослужения. Священник все понял не оборачиваясь… он их ждал. Еще 20 января прихожане ст. Северской рассказали ему об аресте священника Феодора Белоусова. «Теперь мой черед», — подумал отец Митрофан. Сотрудники НКВД не постеснялись подняться по амвону к алтарю и грубо вытолкать священника из храма. В этот же день в ст. Северской состоялся допрос. Вероятно, его били… «У вас есть семья?», — спрашивали его. «Нет», — следовал твердый ответ. Так и уберег «дедушка Митроша» своих близких.
На пожелтевших листах протокола допроса стоит подпись «М. Соболев», подтверждающая признание в антисоветской деятельности. Мог ли совершенно невиновный священник чистосердечно признаться в несовершенных им действиях? Нет. Если это действительно его подпись, то скорей всего она поставлена уже обессиленной рукой мученика. Доподлинно известно, что во время допроса отца Митрофана в соседних комнатах НКВД находились председатель Ильского стансовета Мартынов и секретарь Зубко, которые под диктовку сотрудников писали компрометирующие справки на священника. Еще до его ареста частично документы для обвинительного заключения были уже подготовлены.
— Митрофан Михайлович Соболев, вы обвиняетесь в участии в контрреволюционной церковно-монархической повстанческой организации. Так же Вы проводили антисоветскую агитацию в попытках срыва выборов в Верховный Совет СССР. За совершенные Вами нарушения Советского законодательства Вы приговорены к высшей мере наказания – РАССТРЕЛУ, — зачитал совершенно сухим голосом сержант госбезопасности.
— Да простит Вас Бог, — тихо прошептал священник и услышал звук передернутых затворов ружей. Солдаты уже было приготовились к стрельбе, как послышался шум приближающейся группы людей. Когда она достигла места расстрела, отец Митрофан увидел ради чего прибыл сюда этот конвой – еще один мученик-страдалец отправлялся на смерть. Они обнялись. Отец Феодор Белоусов стал рядом и они услышали нечеловечески яростное: «Огонь!». Раздались выстрелы. Как скошенная ранним утром еще росистая трава, рухнули на землю оба священника. Эта жизнь для них завершилась. Завершилась одновременно с тысячами других убитых в эти дни по всей огромной стране. Но началась совершенно иная жизнь, та, к которой всю свою жизнь они стремились.
Н. Кияшко
